Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
«Здесь родное, не могу спокойно говорить», — признался он и потом, когда выступал перед земляками, выдвинувшими его кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.
Так же, экспромтом, вышла его речь в Зюзельке.
Он заговорил о… мечте. Поначалу речь казалась несколько отвлеченной, но как-то незаметно она перешла на вещи близкие, понятные каждому. Павел Петрович говорил:
— Мечта у человека существует с древних времен. А мечта — она ведь далеко уведет, если за нее бороться! Ленин говорил: «Надо мечтать!» Но раньше каждый мечтал в одиночку, потому и толку не получалось. Вот, к примеру, я сейчас ехал и видел: занимаются горноспасатели. Хорошо. А раньше это увидел бы? Не увидел. Случилось несчастье в шахте — пропадай. Теперь совсем не то. А ведь это была тоже мечта — чтоб труд был безопасным. Мечтали о разном, а все сходились в одной точке — в вопросе о счастье народа. Отражение такой мечты есть в каждом сказе, легенде. В одной из легенд об Азов-горе говорится о том, что есть такое имечко, перед которым откроются все сокровища, скрытые до поры до времени. И не только сокровища земных недр. А и — сокровища человеческой души. А это поважнее. Теперь мы знаем такое имечко: партия, коммунист. Большевистская партия организовала народ на борьбу и привела к Великой Октябрьской социалистической революции, которая дала народу счастье. Партия научила нас и мечтать так, чтобы мечта становилась явью, сбывалась. И чтобы каждому от этого становилось лучше…
Под конец он сказал:
— Вот у меня есть мечта: написать книгу о современных уральских мастерах, показать труд рабочего человека в наши дни…
Увы, эта мечта осталась неосуществленной. То есть что-то удалось успеть сделать (например, сказ «Не та цапля» и еще кой-что), но далеко не все.
После собрания он спрашивал:
— Ну, как я говорил? Ладно, что ль?
* * *
Следующий день посвящался осмотру Криолитового завода (Криолита, как все говорят здесь) и Гумёшкам. С нами поехал старый знакомец Павла Петровича — Дмитрий Александрович Валов, местный уроженец, потомственный рабочий, в те годы — председатель Полевского райисполкома, человек еще сравнительно молодой, беспокойный, ищущий и, как все полевчане, влюбленный в свой край.
Валовы — весьма распространенная фамилия в здешних местах. Один из Валовых, а именно Михаил Валов — родом с Сысертского завода, мастер медноплющильной фабрики Екатеринбургского монетного двора — сделал вклад в развитие уральской техники: в начале прошлого столетия избрал токарный станок «для точения валков плащиленных».
Долгое время прокатное производство испытывало большие неудобства и несло значительные потери из-за сложности замены поломанных валков. Уменьшить эти потери и был призван станок Михаила Валова. Испытания его дали «хороший успех», «при полном и беспрерывном действии плащиленных фабрик». В заключении горного начальства отмечалась также «малосложность» станка. За это Валов был награжден «единовременной выдачей из монетного капитала ста рублей с занесением оной награды в формулярный о службе его список». Сто рублей — сумма по тем временам немалая, ей равнялась годовая зарплата или, как тогда говорили, жалованье мастера Валова.
К сожалению, личность изобретателя осталась совершенно неизвестной и дальнейшая деятельность его теряется без следа. Забылось постепенно и его изобретение, и спустя полвека русским предпринимателям уже рекомендовалось использовать для обточки валков станки, созданные бельгийскими конструкторами.
Из Полевского вышел и другой талантливый уралец — строитель «вододействующих колес», штейгер Кузьма Дмитриевич Фролов. Фролов построил также «вододействующие кольца» — предшественники современных водяных турбин, которые вдвое превосходили подобные устройства во Франции и Англии, используемые для подачи воды в жилые кварталы Лондона и в фонтаны Версальского парка. С помощью этих «колец» Фролов механизировал откачку воды из шахты и подъема руды.
О таких умельцах, известных, малоизвестных и оставшихся совсем неизвестными, всегда с огромной любовью отзывался Бажов.
О приезде Бажова знали (видимо, предупредили из райкома). Машина не успела остановиться у подъезда заводоуправления, как на ступенях появились представители администрации, парторг, один из членов завкома. С ожиданием и явной симпатией они смотрели на подходившего к ним невысокого, уже в больших годах, человека, с тем характерным, запоминающимся обликом, который так «шел» к Бажову: с лицом библейского мудреца, в сапогах, кепке, во всем черном, подпоясанного ремнем, с неспешной, покойной и как бы чуть натруженной походкой, и — конечно — борода. Бороду знали все, даже те, кто никогда не видал Бажова.
В коридоре заводоуправления было необычно оживленно. Служащие выходили из боковых помещений и нарочно старались попасться навстречу дорогому редкому гостю, заглядывали ему в лицо. Какой-то высокий мужчина, по наружности рабочий, решительно шагнул от стены, протягивая руку:
— Кажется, товарищ Бажов?
— Он.
— Здравствуйте.
Павел Петрович внимательно всматривается:
— А я вас не узнал.
— А вы меня и не знаете. Я вас знаю.
— Тогда сказались бы…
— А я и сказался.
— А я не расслышал…
Тотчас обок появился другой:
— Вы приехали к нам беседу проводить?
— А я не знаю. — Павел Петрович растерянно оглядывается на сопровождающих его лиц, как бы советуясь, что ему надлежит делать. — Хотелось бы сначала посмотреть…
Первый все не отстает, шагая рядом. Вскоре выясняется, что он хотел бы рассказать Павлу Петровичу кое-что, касающееся прошлого Полевского завода, и специально ждал приезда Бажова.
— Ждали? — удивленно вскидывает на него глаза Павел Петрович. — А откуда вы узнали, что я должен приехать?
— Ну, как же! Раз книгу о полевчанах написали, значит, должны приехать!
В кабинете директора — новое знакомство. Явился, вызванный секретарем парткома, один из местных старожилов. Без лишних околичностей спросил, зорко поглядывая на приезжих:
— Чем могу служить?
— Познакомься, — сказал директор. — Это товарищ Бажов.
— И я Бажов.
Оба Бажовы, и оба полевские.
— Может, родня? — поинтересовался парторг.
Сейчас же между двумя Бажовыми завязался оживленный разговор, в течение которого были вспомянуты Савельичи, Ивановичи, Васильевичи, после чего Бажов-местный объявил:
— Нет, я другого колена.
Беседа продолжалась с той же деловитой обстоятельностью, которой положено быть между двумя пожилыми людьми, и после этого, но теперь уже на ту основную тему, которая так влекла Бажова-писателя: прошлое Урала, жизнь и быт людей, мастерство незаметных тружеников. Секретарь парткома знал, кого пригласить.
Затем в сопровождении Валова и одного из инженеров заводоуправления отправились по цехам.
От старого химического завода, построенного в 1907 году фирмой «Торговый дом братьев Злоказовых», который должен был снабжать серной кислотой Гумёшевский медеизвлекательный завод (сырьем служили руды Зюзельки), в наши дни осталось лишь одно воспоминание. В 1933 году здесь был сооружен криолитовый цех, а в 1934 году все предприятие переименовано в Полевской криолитовый завод — ПКЗ.
Что
